Жительница Тольятти Ирина Михалкина стала первой пациенткой в Самарской области, кому медики успешно пересадили печень. Ирина рассказывает, что не сразу заметила проблемы со здоровьем. В какой-то момент она в буквальном смысле начала желтеть. Врачи поставили пациентке неутешительный диагноз: цирроз печени, терминальная стадия. Женщине оформили инвалидность. С работы Ирине пришлось уйти. Три–четыре раза в год она лежала в больнице под капельницей — снижали билирубин. Но болезнь прогрессировала. Оставался только один выход. Тольяттинские медики посоветовали пациентке узнать, где можно сделать пересадку печени.
— Я стала искать варианты в интернете. Москва, Новосибирск… Не думала, что в нашем регионе можно это сделать. Тут врач говорит: «Позвони в Самару, узнай». Дали номер телефона. Я позвонила, записалась, в январе 2018 года впервые приехала на консультацию. В начале февраля прошла необходимые обследования, встала в очередь на бесплатные квоты, — вспоминает Ирина. До этого самарские врачи пересаживали только почки, с 2008 года. Если пациенту требовалась пересадка сердца или печени — отправляли в Москву. На этот раз решили оперировать в Самаре. Обратились за помощью к московским коллегам. Из института Склифосовского в областную столицу прибыла бригада специалистов — зав. отделением ЦТП Константин Луцык, д.м.н. Владимир Гуляев, врач-анестезиолог-реаниматолог Алексей Талызин. Пересадка длилась шесть часов. Самарские врачи помогали коллеге и перенимали опыт. Следующую такую операцию они будут делать уже сами.
Ирина проснулась в реанимации. Первое, что она почувствовала — сильный голод.
— Врачи потом рассказывали, что я на всю реанимацию закричала: «Хочу есть!», — смеётся бывшая пациентка. — Ещё бы: три дня не ела, пока готовилась к операции. Чистили организм.
После операции женщине полагалось провести в больнице месяц. Но Ирина так хорошо себя чувствовала, что отпросилась у врачей пораньше. Дома её ждали муж, взрослый сын и 15-летняя дочь, родители и свекровь.
— Мы ужасно волновались, — рассказывает супруг Ирины. — Я из церкви не вылазил. Молились Николаю Угоднику, он же чудотворец. И святой Матроне.
Ирина вспоминает, что она была совершенно уверена в благополучном исходе операции, спокойна и позитивно настроена. Впрочем, врачи честно предупредили её обо всех возможных последствиях.
— Трансплантация печени сегодня — это отлаженный механизм. Результаты хорошие, летальность не превышает 2–3%. Так что риски были, но для неё это было спасение жизни, — уточнил руководитель центра трансплантации.
Женщина, которая стала донором для Ирины, спасла ещё двоих больных. По почке получили мужчина и женщина. Их тоже выписали.
Операция для Ирины была бесплатной. Всё профинансировал областной бюджет. В центре трансплатологии рассказали, что есть и федеральная квота на пересадки, и региональная. Проблем с финансированием нет, говорят врачи — очередь на пересадку образуется только из-за того, что не хватает доноров.
И всё-таки за спасение жизни пациенты трансплантологов платят большую цену. Чтобы пересаженный орган не отторгался, человеку приходится каждый день пить иммуносупрессивные препараты. Это лекарства, которые подавляют естественное сопротивление организма чужеродному органу.
Ирине нужно принимать таблетки каждое утро: в 6, 8, 10 и 11 часов. А ещё в 8 и в 11 вечера. Чтобы не пропустить нужное время, она ставит будильник на телефоне.
— Это редкие препараты, которые не купишь в аптеках. Мне присылают их из Москвы, получаю в своей поликлинике. Всё бесплатно, — рассказывает женщина.
Также Ирине платят пенсию по инвалидности. Небольшую — 12 тысяч. Она надеется, если здоровье позволит, в будущем вернуться на работу.
Врачи-трансплантологи рассказали, что в США и Китае уже пересаживают половые органы, в том числе матку. В Санкт-Петербурге недавно впервые прошла успешная пересадка лица. В Самаре медики мечтают начать пересаживать сердце, лёгкие, поджелудочную железу и кишечник.
А ещё трансплантологи всего мира хотят победить сопротивление организма пересаженному органу: о так называемой иммунотолерантности.
— Мы как дети радуемся, когда, к примеру, пересаженная почка работает 25–30 лет. Но это всё равно чужеродный орган. И в нём постепенно начинают происходить хронические изменения. Потому что иммунная система так или иначе конфликтует с этим органом. Поэтому пациенты вынуждены пить иммуносупрессивную терапию. И, как правило, для человека рано или поздно встаёт вопрос о повторной трансплантации. Вот если бы мы добились того, чтобы организм принимал этот орган как родной — мы были бы все абсолютно счастливы, — говорят самарские врачи.
Александра Исмайлова
Оригинал материала: 63.ru
0 комментариев